В Киеве исчезают новорожденные

Светлана Пузикова ничего не знает о заявлениях премьер-министра. Ей 26 лет, и она во второй раз беременна. "Но я больше не пойду рожать в роддом. Я очень боюсь, что такое может вновь произойти, что у меня могут украсть и этого ребенка". Было 4:00 часа утра, когда осенью 2002 года родился тот, кто должен был стать первым сыном Светланы. "Я родила быстро, без проблем. Мне не дали подержать ребенка на руках, но я видела, что его мыли и взвешивали. "Поздравляю", – сказала акушерка. Я была счастлива и смущена. Безусловно, я хорошо видела женщину в белом халате, которая держала ребенка, видела, как она его заворачивала в пеленку и выносила из комнаты. Я тех пор я больше никогда не видела моего сына".

В больничной карточке записана совсем другая история: не роды в срок, а преждевременные роды на сроке 6 месяцев. Не живой ребенок весом больше 3 кг, а мертвый плод, весивший 800 грамм. Кто обманывает? Светлана подала иск против "похитительницы", но не смогла дать ее описание. Бесполезно. Ни один из сотрудников больницы номер 6 города Харькова никогда, по их словам, не видел этой женщины.

Прошло несколько месяцев, и в эту же больницу обедневшей Восточной Украины пришла рожать Олена Стульнева. Вот что она рассказала. "В начале 2003 года у меня родилась дочь, которую мы решили назвать Регина". "Я там был, – рассказывает ее муж Дмитрий. – Акушерки вышли из родильного зала улыбающимися и написали на табличке: Регина, 54 см". Но и их дочь была названа "недоношенным плодом", и ее тело так и не отдали родителям.

В этом городе во времена Советского Союза строили танки, самолеты и турбины, а сегодня половина населения города не имеет работы. Но в руководстве города осталась прежняя коммунистическая элита. Лариса Лазаренко так и осталась главврачом больницы номер 6. Доктор отказалась от встречи с корреспондентом Corriere и по телефону прокричала: "Оставьте меня в покое, все уже выяснили, ничего не произошло". Спорная точка зрения, поскольку следствие всего лишь приостановлено.

"Расследованием занимались семь различных структур, когда моя организация "Ассоциация в поддержку многодетных семей" взялась помогать этим матерям, – рассказывает Татьяна Захарова, активистка правозащитного движения в Харькове. – Как только следователи начинали приближаться к пониманию, что произошло, следствие прекращалось. Вышестоящие органы требовали одного: сдать дело в архив". Татьяна убеждена, что случаи, произошедшие со Светланой и Оленой, – не единичные. "Этим семьям за молчание предлагали деньги, но, к счастью, по крайней мере эти две матери решили выяснить правду. Благодаря заявлению Светланы нам удалось откопать тот ящик, в котором должен был находиться ее ребенок, изъять журналы родильного отделения, морга и похоронных служб. Из всего полученного материала складывалась странная картина: все было не так, как должно было быть. В маленьком гробике были захоронены останки 28 абортированных плодов, но в нем было 30 трупиков. Лишь у одного из них была бирочка, на которой было написано: плод 800 г, как на бирке ребенка Светланы. Но удалось установить не только это. Тельца были вскрыты, и из них были извлечены органы, между тем в документах морга не было никаких указаний на извлечение органов. В этом же ящике были останки ребенка, рожденного в срок, который не должен был там находиться. Я говорю "останки", потому что от него мало что осталось. Кто-то его искромсал скальпелем".

Так значит, ребенка Светланы удалось найти? " Нет. Я сказала, что мы нашли бирку. Но она была на другом тельце. Это подтвердил анализ ДНК, сделанный в независимой немецкой лаборатории. Кто-то вскрыл могилку раньше нас и положил эту бирку. Они проделали это ночью, и, к своему несчастью, их увидел бомж. После того как он дал показания, он сгорел в своем бараке.

Что происходит на Украине?

Я задал этот вопрос следователю Генеральной прокуратуры в Киеве Ирине Богомоловой. "Я думаю, что довольно близко подошла к раскрытию истины, – говорит Богомолова Corriere, находясь в Одессе. – В апреле 2006 года меня неожиданно отправили на пенсию, и я была вынуждена прервать следствие. Я подала иск, и через короткое время меня вернули на прежнюю должность в соответствии с моим правом. Я жду, когда мне позволят завершить расследование. Только тогда я смогу рассказать все, что мне известно об исчезнувших младенцах".

И Татьяна Захарова, председатель Ассоциации по оказанию помощи многодетным семьям, не хочет раскрывать тайны следствия. Но она все же может кое-что сообщить. "Зафиксировано уже шесть подозрительных смертей. В их числе – кладбищенский бомж, сгоревший заживо. Акушерка из больницы номер 6, которая призналась, что сфальсифицировала запись в истории болезни Светланы, умерла от сердечного приступа. То же самое произошло с сотрудницей похоронного агентства, которая занималась перевозкой "биологических отходов" – абортированных плодов – на кладбище. В автомобильной катастрофе погибла подруга Светланы, которая виделась с ней перед родами. Растворилась в неизвестности женщина, которая вынесла из зала дочь Светланы. Наконец, без вести пропал шесть месяцев назад мой сын, моя правая рука в этом расследовании". Татьяна также не чувствует себя в безопасности. "Я больше не живу у себя дома. Я знаю, что за мной следят. Я почти каждую ночь меняю убежище".

По логике заявления премьер-министра Януковича ("есть люди, которые продают "человеческий материал", значит есть и те, кто его покупает") получается: если есть люди, которые получают человеческие органы в родильном доме, должны быть и те, кто их продает. У Татьяны нет сомнений, и она указывает на Харьковский институт криобиологии. На интернет-сайте института можно прочитать то, что лишило сна Татьяну. "Клеточные трансплантаты, биологические препараты, способные естественным образом способствовать выздоровлению, благодаря, прежде всего, значительному увеличению объема имеющихся в нашем распоряжении клеток и плодных тканей ". На сайте помещен своего рода каталог продуктов, которыми располагает институт криобиологии: эмбриональные нервные клетки, плодные ткани вилочковой и щитовидной желез, костей, костного мозга и селезенки.

Профессор Валентин Грищенко в свои 78 лет твердой рукой управляет институтом. У него хорошие манеры, он красноречив, понимает по-английски, но предпочел говорить с Corriere по-русски, через переводчика. Он занял оборону: "Все эти истории лишены смысла. Мы работаем со взрослыми стволовыми клетками, которые во всех научных изданиях признаны более эффективными, чем плодные или эмбриональные стволовые клетки".

Профессор Грищенко, кажется, не видит, что противоречит себе, когда говорит: "Институт экспортирует эмбриональные клетки и ткани, но не за плату, а лишь в рамках научного сотрудничества". Он даже не пытается уйти от ответа, когда ему говорят, что одним из его клиентов является институт регенеративной медицины на Барбадосе. Под этим названием скрывается частная клиника, в которой игнорируются моральные принципы, в то время как цены на спорные лечебные процедуры по омоложению, основывающиеся на инъекциях эмбриональных стволовых клеток, хорошо известны. "Да, мы направляли материал и в эту клинику", – признал Грищенко.

Два года назад министр здравоохранения Украины Николай Палищук сказал: "Я не позволю, чтобы наши дети по частям продавались за границу". Через несколько недель в результате правительственных перестановок он лишился своего поста.


Андреа Никастро
http://www.inopressa.ru